Подрядчикам Карта сайта Eng

Марина Седых: «Мы делаем ставку на высокие технологии и мотивированную команду профессионалов»

7 сентября 2017

Глава и совладелец «Иркутской нефтяной компании» (ИНК) Марина Седых — единственная женщина в России, которая возглавляет нефтегазовую компанию. Причем в «малой нефтянке» ИНК — самая успешная. Госпожа Седых рассказала о ее становлении и будущем, своем видении независимой нефтедобычи и немного о жизни за пределами любимой работы.
Марина Седых: «Мы делаем ставку на высокие технологии и мотивированную команду профессионалов»

Так вышло, что лично встретиться с героиней интервью на этот раз не получилось. Марина Владимировна находилась в отпуске, и беседовали мы по телефону. По-этому ее отношение к вопросам
и темам пришлось читать не по лицу и жестам, а исключительно по интонациям. В них иногда скользила ностальгия, но чаще спокойствие, рассудительность и — не то чтобы уверенность в себе, а скорее доверие: себе, партнерам, коллективу. Удивительно, как часто вместо «я» в ее ответах звучало «мы» — веское доказательство того, что руководитель, ее партнеры и коллектив — действительно одна команда.

— Марина Владимировна, вы начинали как юрист. Слышал, что вам приходилось «сражаться» в судах с нефтяными гигантами?

— Юрист отстаивает интересы своей компании, неважно, кто выступает противником. Среди важнейших дел запомнилось такое: в девяностые годы я работала в госкомпании «Востсибнефтегазгеология» (ВСНГГ). «Юганскнефтегаз», структура ЮКОСа, задолжал нам, подрядчику, крупную сумму за выполненные работы. ЮКОС нанял лучших юристов, которые, отрабатывая гонорары, пытались снизить сумму долга. Борьба была бескомпромиссная.

— Каков ее итог?

— Мы выиграли дело против крупнейшей в то время нефтяной компании страны. Нам перечислили всю сумму, эквивалентную 4,5 млн долларов, но деньги были быстро «проедены». Победа в суде, увы, никак не повлияла на судьбу идущего ко дну геологоразведочного предприятия. Для меня этот процесс запомнился другим.

 — Неужели было что-то важнее этого процесса?

— Как потом оказалось, да. Именно в то время и родилась идея создания ИНК. Директор ВСНГГ Александр Новиков познакомил меня с Николаем Буйновым, владельцем Бодайбинской энергетической компании. Он пришел в ВСНГГ с предложением по развитию участков, на которых мы вели разведку на нефть. Поначалу мне совсем не хотелось слушать истории о попытках задействовать разведочные скважины в глухой тайге для добычи сырья. В тогдашних условиях эти проекты казались не совсем научной фантастикой.

 — Но и геология в то время была не в лучшей форме.

— Не то слово! Она была в глубоком кризисе. Долги росли, господдержки и заказов не было,наши подразделения были разбросаны по всему северу, на балансе много стареющей техники, на ремонт которой не было денег… Может, поэтому геологу Борису Синявскому удалось убедить построить нефтяную компанию. Он больше года вынашивал идею, но ему нужны были партнеры. Я и Буйнов и стали ими.

— Ваш партнер Николай Буйнов — по образованию инженер-строитель. Как случилось,что люди этих далеких от ТЭК специальностей вдруг создали нефтяную компанию?

— Как я сказала, идея новой компании принадлежала Синявскому. А он все-таки известный геолог. Он убедил нас с Николаем, что надо спасать перспективные активы, ведь в них был вложен труд тысяч специалистов. Николай, хоть и железнодорожник в прошлом, к тому времени уже имел немалый опыт предпринимательства. А моя задача как юриста в команде поначалу заключалась в переоформлении лицензий.

— Что стало точкой отсчета в истории ИНК?

— Трудно сказать, не было одного гениального озарения. Были десятки, а потом и сотни людей, поверивших в проект. Было много радикальных решений, была упорная борьба за выживание с совершенно не очевидным исходом.

— Риски вас не испугали?

— Ни меня, ни партнеров, ни сотрудников, которых у нас становилось все больше. Без оптимизма и уверенности в своих силах мы бы никуда не продвинулись — ни тогда, ни сейчас. Но наш «козырь» в том, что мы всегда находим возможности для развития.

— В Иркутской области была геологоразведка, но добычей никто не занимался. Как удалось найти кадры?

— Это была большая проблема. Кто из нормальных специалистов решился бы в условиях кризиса поменять стабильно работающее предприятие на героический труд в тайге без дорог, инфраструктуры и элементарных бытовых удобств, а главное — без гарантий, что все завершится успехом? Буйнов решил, что надо делать акцент прежде всего не на профильном образовании и опыте, а на личностных качествах претендентов.

— Слово «иркутская» в названии ИНК подразумевает, что вас не интересуют другие регионы?

— Мы исторически работаем в Иркутской области, но у нас есть активы в Якутии. Широкая география не всегда преимущество, это спорный вопрос.

— В прошлом году независимые нефтяные компании увеличили добычу на 3,7 млн т. Рост добычи всех ВИНК за то же время составил 3,9 млн т. Получается, малые по темпам догоняют больших?

— Ну, по общим объемам добычи мы несопоставимы. ВИНКи добыли в прошлом году 446,7 млн т, независимые — чуть выше 22 млн. Кстати, доля ИНК в этом объеме довольно значительна — 7,8 млн т. Что касается темпов прироста: если раньше в случае ННК можно было говорить об «эффекте низкой базы», то сейчас это неактуально. Независимые компании более гибкие. Многие управленческие процессы у нас проходят гораздо быстрее. Мы делаем ставку на высокие технологии и мотивированную команду профессионалов. Командный дух у нас очень силен. Всего в ИНК шесть с половиной тысяч человек. В ВИНК, как правило, десятки и сотни тысяч. В относительно небольшой по численности компании меньше передаточных звеньев между рабочим и первым лицом.

— Есть ли у вас что-то вроде «газовой программы»?

— Да, газ входит в сферу наших интересов. Тем более что это мировой тренд: нефтяные компании добывают все больше газа. Такие программы есть у мировых лидеров вроде Shell или Total. Мы видим такие тенденции и в российском ТЭК. Например, ваша компания, «НОВАТЭК», очень динамично развивала газовое направление, но последние годы активно занялась нефтяным направлением. ИНК тоже так поступает и реализует долгосрочный газовый проект.

— Можно о нем подробнее?

— Проект фактически стартовал в 2010 году, когда мы впервые в стране успешно внедрили закачку газа в пласт с одновременным отбором тяжелых фракций на Ярактинском НГКМ. Сегодня наш большой проект разделен на три этапа. Сейчас достраиваем объекты первого: установку комплексной подготовки природного и попутного нефтяного газа производительностью 3,6 млн м³/сут на Ярактинском месторождении, продуктопровод протяженностью 196 км от Яракты через Марковское месторождение до города Усть-Кута, комплекс приема, хранения и отгрузки сжиженных углеводородных газов (СУГ) в Усть-Куте. На этом этапе по продуктопроводу на комплекс СУГ будет транспортироваться смесь пропана и бутана техническая. Второй этап — строительство трех установок для подготовки и переработки газа: двух — на Ярактинском и одной — на Марковском НГКМ с суммарной производительностью в 18 млн м3/сутки, строительство Усть-Кутского газоперерабатывающего завода, который обеспечит фракционирование ШФЛУ для получения пропана и бутана технических, стабильного газового конденсата.На третьем этапе мы планируем заняться и производством полиэтилена из этана. Это должно стать кульминацией нашего газового проекта. Сейчас ведем предпроектные работы, собираем и анализируем весь объем информации для принятия финального инвестиционного решения по третьему этапу.

— Кто является партнерами ИНК?

— Их много. И наши достижения стали возможны благодаря поддержке российских и зарубежных партнеров. Среди которых Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР), Goldman Sachs, Японская национальная корпорация по нефти, газу и металлам (JOGMEC), Байкальский банк Сбербанка РФ, японские компании ITOCHU и INPEX. У нас высокий уровень доверия и
взаимодействия с партнерами — это хорошая основа для успешной работы в будущем.

 — Другие независимые нефтяные компании — ваши партнеры или конкуренты?

— У нас партнерские отношения. Существует ассоциация независимых нефтегазодобывающих организаций «АссоНефть», ИНК является ее активным участником.

— Формирование ИНК уже завершено или планируются какие-то трансформации?

— Мы всегда будем в движении, чтобы не закостенеть. Примерно через два года отстроим систему, которая не будет требовать ручного управления. Компания должна работать с наемными топ-менеджерами. Ведь иногда собственники, стоящие у руля, могут только мешать развитию. Но на этом этапе без «моторности» Николая Михайловича, без упорядоченности, которая при моем участии создается, систему не выстроишь.

— Значит, пока с руководящих позиций уходить не собираетесь?

— Пока считаю, что мы нужны компании.

 — Позвольте несколько личных вопросов. Что вас мотивирует и движет к цели?

— Мечты. Когда-то я придумала свою жизнь, конечно, не совсем то, что получилось, но очень похоже. Практически все, что я придумывала для себя, о чем мечтала, — сбывается.

 — Как вы относитесь к своим ошибкам?

— У меня их нет. (Смеется.) Если серьезно — переживаю.

 — Ваша дочь Анастасия — член женской сборной по хоккею с мячом, неоднократная чемпионка страны и обладательница Кубка мира. А вы сами дружите со спортом?

— Не особенно, сейчас только для поддержания формы.

— Наш традиционный заключительный вопрос: какой самый ценный совет в жизни вы получили и от кого?

— Не люблю чужие советы.

Беседовал Юрий Москвитин

Корпоративная газета ПАО "Новатэк" 
Николай Буйнов, Иркутская нефтяная компания: «Большой драйв – избавиться от разрухи девяностых, прийти к нормальной жизни» Лучших нефтяников назвали в Усть-Куте